Жители Челябинской области, как и другие земляне, стали свидетелями солнечного затмения – размер максимальной фазы составил 48%, передает корреспондент Агентства новостей «Доступ».
Сегодня, 20 марта, с 14.48 челябинцы смогли наблюдать, как солнечный диск закрывает тень Луны. Максимальная фаза была достигнута в 15.47 и составила 48%.
В России лучшей точкой для наблюдения стала Мурманская область, где солнце было закрыто на 89%. Следующее полное затмение, за которым смогут наблюдать жители России, произойдет только 30 марта 2033 года.
Ольга Плеханова
http://chelyabinsk.bezformata.ru/listnews/stali-ochevidtcami-solnechnogo-zatmeniya/30807640/
В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 12 июня 2014 г. № 426 в Российской Федерации 2015 год объявлен Годом литературы. Это одно из важнейших культурных событий, основными задачами которого являются привлечение внимания к чтению и литературе, решение проблем книжной сферы и стимулирование интереса россиян к книгам.
На официальном логотипе, выполненном в цветах российского флага, изображены профили великих русских писателей Александра Пушкина, Николая Гоголя и Анны Ахматовой.
Почему Конек-Горбунок, созданный 19-летним студентом из
Тобольска, все скачет и скачет? И почему его автор не создал больше ничего
соразмерного?
Текст: Юрий Нечипоренко
Иллюстрация Николая Кочергина с сайта az.lib.ru
В день
юбилея Петра Ершова ГодЛитературы.РФ совместно с социальной сетью читателей
LiveLibобъявляет конкурс.
Сын полицейского
пристава, друг Козьмы Пруткова и тесть Дмитрия Менделеева. Проведший первую
молодость в кругу блестящих столичных интеллектуалов, но всю оставшуюся жизнь —
в медвежьих углах Сибири. Добавьте к тому же благословение Пушкина и поношение
Белинского — и перед вами возникнет потрет человека, занимающего уникальное
место в русской литературе и культуре вообще: задорный Ерш Ершович, который
один знает, где зарыто сокровище, но тратит время свое на славную драку с
карасем в каком-то безвестном пруду. Только это портрет не Ерша Ершовича, а
самого его создателя — Петра Павловича Ершова, «автора одного произведения»,
знаменитого «Конька-Горбунка». Трудно найти другое известное произведение,
которое бы вызывало столько споров, начиная с авторства: да мог ли девятнадцатилетний
студент написать такое? Уж не Пушкин ли сам, опасаясь, что в сочинении,
подписанным его настоящим именем, будут с удесятеренным рвением искать
политическую крамолу (или, по другой версии, желая скрыть доходы), решил
спрятаться под именем безвестного студента? Часть именитых пушкинистов
придерживается этой экстравагантной версии — и приводят весьма весомые
аргументы (здесь). Против
нее, однако, свидетельствует тот факт, что сам профессор Пётр Плетнев с кафедры
Петербургского университета прочитал главу «Конька-Горбунка» и потом представил
студентам автора — их сокурсника. Учитель царских детей, ставший ректором
университета, — не тот человек, что станет поддерживать мистификации…
Да и не
одного произведения! Перу Петра Павловича Ершова (1815–1869) принадлежит немало
вещей разного рода — и проза, и драма, и стихи (см.здесьиздесь)… Будучи
требовательным к себе, он мало публиковался, да и что это за публикации: после
нескольких лет учебы в Санкт-Петербурге всю оставшуюся жизнь прожил в
Тобольске, откуда до литературной столицы не докричишься. Служил преподавателем
гимназии, и в числе учеников его оказался Дмитрий Менделеев, который попросил
руки падчерицы Ершова. Сам же Дмитрий Иванович, будучи уже открывателем
великого закона, пристраивал в печать в столице последние прижизненные издания
«Конька-Горбунка». Так удивительно связаны в русской культуре химия и
литература, чудо и наука, связаны они через судьбы создателей и открывателей:
словно Конек-горбунок тестя помог зятю открыть чудесный закон… (А если еще
вспомнить, что дочь Менделеева вышла замуж за лучшего поэта нового, XX века…)
Давайте
же всмотримся в «Конька-Горбунка» чуть пристальнее: что вызывает в нем такие
споры, почему для одних он — настольная книга с раннего детства, для других —
подделка, имитация народной культуры? Первое, что бросается в глаза — то
качество автора, которое лучше всего охарактеризовать как «лихость». Русская
литература первой половины ХIХ века — дело почти исключительно столичное да
дворянское, мы знаем ее по поэтам и писателям пушкинского круга, и вот в этот
аристократический по сути круг входит одаренный юноша из провинции, из служивых
захудалых дворян, — в общем, иного происхождения и воспитания, чем блестящие
столичные интеллектуалы. «Конек» явно вдохновлен сказками Пушкина, которые
только что вышли из печати и совсем недавно — из-под пера поэта. Нам сейчас
трудно представить то колоссальное значение, которое имели они для читателей
того времени. И вот один из таких читателей настолько вдохновился, что написал
свою сказку, принес ее на суд поэта и получил одобрение — горячее, хотя и
несколько двусмысленное: «Этот Ершов владеет русским стихом, точно своим
крепостным мужиком». Но другой дошедший до нас отзыв Пушкина о сказке Ершова
уже однозначно восхищенный: «Теперь этот род сочинений можно мне и оставить».
Правда, Пушкин все-таки, на наше счастье, «этот род сочинений» не совсем
оставил, написав несколько стихотворных сказок.
Конечно, сказки Пушкина — это
нечто совсем иное, чем сказка Ершова. У Пушкина — поэтический гений в высшем
своем проявлении, где все безукоризненно с точки зрения самого тонкого вкуса.
Здесь нет перепалок мужика с царем, здесь герой не хватает суженую свою за
косу:
Вот царевна заиграла И столь сладко
припевала, Что Иванушке опять Захотелося поспать. «Нет, постой же ты,
дрянная! — Говорит Иван вставая. — Ты в другоредь не уйдешь И меня не проведешь». Тут в шатер Иван
вбегает, Косу длинную хватает…
Сравним
это хотя бы с поведением Гвидона по отношению к Царевне-лебеди… Конечно, и у
Пушкина можно увидеть карикатурный образ царя, скажем в «Сказке о Золотом
петушке», но царь там гибнет не такой кухонной смертью (выварившись в котле)…
Но и неудивительно: «Конек-Горбунок» полон сил столь великих и ехидства столь
простодушного, что автору его — юному сибиряку — не удалось создать
произведения безукоризненного со всех точек зрения. Порой пробивается грубость
— но она как бы имманентна, органически присуща самому герою, ведь этот лентяй
и шутник, любитель поваляться на печи, что ни говори, не очень хорошо воспитан.
А почему он вообще назван дураком?
Обратимся к началу. У семьи
есть общее дело: надо проведать, кто топчет пшеницу. Худо ли, хорошо, старшие
братья хотя бы для виду повиновались отцу. Старший, самый «умный» со страху
закопался под сенник, а потом соврал, что ничего не видел, средний «всю ночь
ходил дозором у соседки под забором». Однако наш Иван-дурак как будто не
понимает, что от него требуется:
Стало в третий раз
смеркаться, Надо младшему сбираться; Он и усом не ведет, На печи в углу поёт Изо всей дурацкой мочи: «Распрекрасные вы очи!» … Подошел к нему отец, Говорит ему: «Послушай, Побегай в дозор, Ванюша. Я куплю тебе лубков, Дам гороху и бобов».
Старшим сыновьям таких посулов
не полагалось. То есть дурак, пользуясь своей славой непонятливого, получает
больше понятливых да умных! Странные, конечно, отношения в семье — словно
рыночные… Однако как раз дурак делает дело: он поймал кобылицу и предотвратил
дальнейшие потери пшеницы. То есть дурак оказывается честнее умных! Но не
бесхитростнее: он не показывает свой улов никому, а рассказывает байку про
черта!
Итак, наш Иван-дурак оказался,
при всех своих странностях, единственным достойным сыном в семье, да и вообще
парнем хоть куда. Дальше братья хотят его обобрать и даже загубить. Хороша
семейка… Неудивительно, что тонкости обхождении и дипломатии в сказке не найти.
Интрига ее ведет к женитьбе дурака, который по мере совершения подвигов
становится все более отесанным. Однако же, хотя он и хочет жениться, но
царь-девица… не отвечает его деревенским представлениям о красоте!
«Хм! Так вот та
Царь-девица! Как же в сказках
говорится, — Рассуждает стремянной, — Что куда красна собой Царь-девица, так что
диво! Эта вовсе не красива: И бледна-то, и тонка, Чай, в обхват-то три
вершка; А ножонка-то, ножонка! Тьфу ты! словно у
цыпленка! Пусть полюбится кому, Я и даром не возьму».
Мать и братец царь-девицы,
Месяц и Солнце, которые вообще контролируют всю ситуацию на Земле,
предпринимают усилия, чтобы выдать замуж дочку за Ивана-дурака, а не за
престарелого царя. Если читать сказку несколько раз, и знать уже, что дело
кончится женитьбой, может показаться, что Месяц и Солнце хотели выдать замуж
дочку — и искали достойного претендента. Для того и кобылица поля топтала, и
Конек-Горбунок колдовал… В общем, Иван-дурак прошел все испытания и стал
славным женихом, а потом уже и мужем — царем.
В этой
сказке разудалая, сибирская русская сила явлена с такой чистотой и простотой,
что отвращает порой любителя тонкости в литературе. Белинского какофония этой
сказки отвратила, как и сочинения Казака Луганского (Владимира Даля) — славная
компания! «Неистовый Виссарион» писалздесь: «Как
бы внимательно ни прислушивались вы к эху русских сказок, как бы тщательно ни
подделывались под их тон и лад и как бы звучны ни были ваши стихи, подделка
всегда останется подделкою, из-за зипуна всегда будет виднеться ваш фрак. В
вашей сказке будут русские слова, но не будет русского духа, и потому, несмотря
на мастерскую отделку и звучность стиха, она нагонит одну скуку и зевоту. … О
сказке г. Ершова — нечего и говорить. Она написана очень не дурными стихами,
но, по вышеизложенным причинам, не имеет не только никакого художественного
достоинства, но даже и достоинства забавного фарса».
Безжалостный приговор! Но
несмотря на него, Конек-Горбунок все скачет и скачет, встречая на своем пути
все новые поколения читателей и наполняясь все новыми смыслами.
